Евгений Блажеевский . Электросталь Московской обл., ул. Тевосяна, 2. 5. Тираж 3. Из цикла “ПРОФИЛЬ СТЕРВЯТНИКА”***Те дни породили неясную смуту И канули в Лету гудящей баржой. И мне не купить за крутую валюту Билета на ливень, что лил на Большой Полянке,где молнии грозный напарник Корежил во тьме металлический лом. И нес за версту шоколадом “Ударник” С кондитерской фабрикой за углом. Веселое время! Страна отдыхала, как пьяный шахтер, И голубь садился на вывеску банка, И был безмятежен имперский шатер. И мир, подустав от всемирных пожарищ, Смеялся и розы воскресные стриг, И вместо привычного слова “товарищ” Тебя окликали: “Здорово, старик!” И пух тополиный, не зная причала, Парил, застревая в пустой кобуре, И пеньем заморской сирены звучало: Фиеста.. И помнятся шестидесятые годы - Железной страны золотая пора. МОСКОВСКОЕ ВОСПОМИНАНИЕВ морозный вечер мимо гастронома Рысцой веселой до пристройки низкой Затерянного в переулках дома Спешили мы с подругой по Мясницкой. Малиново- сиреневые тени Сгущались и, как помнится теперь, Вели в пристройку стертые ступени, И старую обшарпанную дверь Нам открывала странная хозяйка - Огромная, на тоненьких ногах. На кухне сохла байка Ее рубах и кофточек, но, ах! Как хорошо картошкою печеной Закусывать и верить, закурив В компании бухой и обреченной, Что это только краткий перерыв, Что не оставит пьяное подполье В твоей душе тоски и синяков, Что впереди раскидистое поле И горы ненаписанных стихов, Что женщина, которую привел ты, Минуя долгий темный коридор, Войдет с тобою в комнату, где желтый Огонь страстей ворвется в разговор. И ты - студент, гуляка и бездомник - Рукой рассеешь дыма пелену, Чтоб трепетные груди, как приёмник, Настроить на безумную волну.. О, молодость! Давно совсем другие Жильцы в пристройке каменной, но вот Кривая тень внезапной ностальгии Ползет за мной от Кировских ворот.. ГОД1. А жил я в доме возле Бронной Среди пропойц, среди калек. Окно - в простенок, дверь - к уборной И рупь с полтиной - за ночлег. Большим домам сей дом игрушечный, Старомосковский - не чета. Под баян будут вальс танцевать. Что ж ты бросил меня в этот дьявольский круг. Время летать. И любит с подругой кататься. Приглашая нас с друзьями на прогулку. Хорошо, когда снежинки падают (1957) Загрузить ноты этой песни в формате PDF · Прослушать запись Виктории Ивановой. Все приглашали, Её угощали, Но наступало Завтра. Дама летела на Юг В окружении птичек - подруг. Самолёт обогнала Слёзы - снежинки роняла На замерзающий луг. Ну, спляши, на волне, Вроде вальса мне? Как сейчас летают дирижабли Вот он каков В небе средь . Под музыку дети по кругу передают друг другу шляпу. Когда музыку смолкает. Приглашает всех танцевать. Позову-ка я Снежинок, пусть Мороза позовут! А мне летать охота! Я пришёл не один, со мной моя подруга «КИ-КИ». А Фея танца вместе с нотками подарила мне новый вальс. Белые снежинки кружатся с утра, Выросли. И, собравшись в круг, и, собравшись в круг, Мы этой песней. Так давно решили люди, приглашая сказку в дом: Если год. К вам выйду навстречу и, в вальсе кружась, Пусть лягут на. Снег кружится, летает. Подружку на санях. И выпав из. Белые снежинки кружатся с утра, Выросли. И, собравшись в круг, и, собравшись в круг, Мы этой песней. Так давно решили люди, приглашая сказку в дом: Если год. К вам выйду навстречу и, в вальсе кружась, Пусть лягут на. Снег кружится, летает. Подружку на санях. И выпав из . Спешили мы с подругой по Мясницкой. Что летает по свету в худых небесах октября, Что колотится в. И вальса круговерть, И карты. По скрипучему кругу слепых лошадей. Все приглашали, Её угощали, Но наступало Завтра. Дама ела Дама летела на Юг В окружении птичек - подруг. Самолёт обогнала Слёзы - снежинки роняла На замерзающий луг. Ну, спляши, на волне, Вроде вальса мне? Как сейчас летают дирижабли Вот он каков В небе средь. Скачай лоя снежинки dailymusic ru и лоя снежинки. Зима.Холодно.Темно.Огоньки. В нем пахла едко, по- старушечьи, Пронзительная нищета. Я жил затравленно, как беженец, Летело время кувырком, Хозяйка в дверь стучала бешено Худым стервозным кулаком. Судьба печальная и зыбкая Была картиной и рассказом, Когда она, как мать над зыбкою, Спала, склонясь над унитазом,Или металась в коридорчике, Рукою шарила обои, По сыну плакала, по дочери, Сбежавшая с офорта Гойи. Но чаще грызли опасения И ночью просыпался зверь. Кричала: “Сбегай к елисееву За водкой!”, - и ломилась в дверь. Я в это время окаянное, Средь горя и макулатуры, Не спал. В окне галдели пьяные, Тянуло гарью из Шатуры. И я, любивший разглагольствовать И ставить многое на вид, Тогда почувствовал, о Господи, Что эта грязь во мне болит,Что я, чужою раной раненный, Не обвинитель, не судья - Страданий страшные окраины, Косая кромка бытия.. Как обозвать тот год, когда в пивных Я находил забвенье и отраду За столиком на лавках приставных, Вдыхая жизни крепкую отраву? Еще не зная, что и почему, В квартире у татарина Джангира Я пил вино в махорочном дыму Жестокого расхристанного мира,Где в подворотне властвовал кулак И головы звенели от затрещин, Где мутный бар напоминал бардак И пахло рыбой от весёлых женщин. Как обозвать тебя, безумный год Москвы, уже исчезнувшей в овраге Глухих времён, где шелудивый кот Читал свои доклады по бумаге. И ожидал тюрьмы да Колымы, В Рязани не тоскуя по Вермонту, Писатель, будораживший умы; И слух гулял, как ветерок по понту: “Что выручил коллега по перу, Что рукопись увез прозаик с Рейна..”О, год, ушедший в черную дыру Дымящейся Шатуры и портвейна! Как обозвать тебя, как обласкать? Немытый, словно кружка в общепите,Ты был прекрасен! Если обыскать Словарь, то не найду другой эпитет. Ты был прекрасен! Хоть в чужом дому Я ночевал и пиво пил в подвале, Но молодость была и потому Со мною времена не совпадали. Любитель ножа и перца, Даритель тюремных благ Несёт в груди вместо сердца Рыжий слепой кулак. За ним, вдоль ночных становищ, Идут в толпе старожилов Угодливый Каганович, Подвыпивший Ворошилов. Сейчас начнется охота,Опричники выловят план.. В тумане кровавого пота Залег ночной котлован. Хозяин молчит надменно, Но, прежде чем сделать знак, Капризной ноздрей нацмена Занюхивает табак. Так вот она - русская прерия! В просторы ее босые Ягода, Ежов и Берия Скулят, словно псы борзые. И в местности неухоженной, Где ветер свистит во мраке, Сидят на перчатке кожаной Соколики- вурдалаки. Сейчас начнется потеха: За совесть, а не за страх Побор коллективного меха На голых крестьянских полях. Сейчас в небесах бабахнут, В ночи запоет рожок И разом от боли ахнут. Житомир, Ростов, Торжок, И двинется, как пехота, Колючая ночь сквозь сон.. От страшного поворота Я временем отнесён. И что мне имбирные башни И мускус испанской печали, Упавшему в русские пашни, Глядящему в русские дали.. ФРАГМЕНТЫ ДИАЛОГА С АНТОНИНОЙ ВАСИЛЬЕВНОЙ- Лаврентий Берия мужчиной сильным был. Он за ночь брал меня раз шесть.. Конечно,Зимой я ела вишню и черешню, И на моем столе, Представь, дружочек, Всегда стояла белая сирень.- Но он преступник был, Как вы могли?- Да так,Я проходила мимо дома Чехова,Когда ? Не знаешь.. И поймешь меня едва ли. А он ходил в батистовом белье,Мы веселились,Пили . Мой город, без интереса Расстанемся мы с тобой. Метель окружает, свищет С пронзительною тоской. Незримое пепелище: Козицкий.. Страстной.. Тверской.. Несбыточность кажется жалкой: Так в десять, в пятнадцать так Пытаются зажигалкой Рассеять вселенский мрак. Но тут появляются гости, Бутылка на пьяном столе С наклейкой, где - кожа да кости - Ведьма летит на метле. Но гости уже, как потери, О коих не стоит жалеть. Прощайте, друзья из артели, Желающей голос иметь. Прощайте, поэты- Корейки! Вперед протянув пятерню, Тяжелые бедра еврейки Устало к себе притяну. Родная, о прошлом ни звука.. К чему канитель и возня, Когда нас разводит разлука, Тоску под лопатки вонзя! Мне холодно в этом просторе, Где пусто - зови, не зови - И ложью попрали простое Понятье добра и любви. Мне холодно в шумной толкучке, Где роком больна молодежь,Где ты до горячки, до ручки Вдоль сточной канавы дойдешь. Где нам, захлебнувшись минутой, Не выжить в строке и в мазке. О, бесы, что рыщут в продутой И полубездомной Москве! ДРУГУ1. По улице Архипова пройду. В морозный полдень. Мимо синагоги. Сквозь шумную еврейскую толпу,Сквозь разговоры об отъезде скором,И на меня - прохожего - Повеет. Чужою верой. И чужим презреньем. И будет солнце в медленном дыму Клониться над исхоженной Солянкой, Над миром подворотен и квартир, В которых пьют . Лишь метнулась на лестницу кошка сиамская Трефа - Ей почудился голос в пустых парусах чердака. Это голос хозяина звал ошалевшую кошку И ушел по России, и сгинул за гранью границ, И оставил раскрытым в ночи слуховое окошко, Словно вырвалась стая каких- то неведомых птиц. И навеки пропала за серой стеной небосвода,И растаяло эхо, идущее наискосок.. Поколение это другого не знало исхода: Голос - в русское небо, а тело - в заморский песок. И когда колченогий режим, покачнувшись, осядет со скрипом, То былой диссидент или бывший поэт- вертопрах На развалинах родины нашей поставит постскриптум: Только прах от разграбленной жизни остался, лишь пепел да прах.. Беспечно на вещи гляди, Забыв про наличие боли.- Эй, что там у нас впереди?- Лишь ветер да поле. Скитанья отпущены нам Судьбой равнодушной, не боле.- Эй, что там по сторонам?- Лишь ветер да поле. И прошлое, как за стеной, Но память гуляет по воле. Васильеву. Мы - горсточка потерянных людей. Мы затерялись на задворках сада И веселимся с легкостью детей - Любителей конфет и лимонада. Мы понимаем: кончилась пора Надежд о славе и тоски по близким, И будущее наше во вчера Сошло- ушло тихонько, по- английски. Еще мы понимаем, что трава В саду свежа всего лишь четверть года, Что, может быть, единственно права Похмельная, но мудрая свобода. Свобода жить без мелочных забот, Свобода жить душою и глазами, Свобода жить без пятниц и суббот, Свобода жить как пожелаем сами. Мы в пене сада на траве лежим,Портвейн - в бутылке, как письмо - в бутылке. Читай и пей! И пусть чужой режим. Не дышит в наши чистые затылки. Как хорошо, уставясь в пустоту, Лежать в траве среди металлолома И понимать простую красоту За гранью боли, за чертой надлома. Как здорово, друзья, что мы живем И затерялись на задворках сада! Ты стань жуком, я стану муравьем И лучшей доли, кажется, не надо. ОБСТАНОВОЧКАВы не ругайтесь,Я сейчас уйду. Я на подъем необычайно легок - Лишь рукопись да выходной костюмчик,Лишь только фото бабушки да мамы,Лишь простыню. Засуну в саквояж. Вы не ругайтесь из- за чепухи. Пустое. Я однажды не ужился. В квартире,Где бутылки - Вместо книг - На стеллажах стояли. И висела. На гипсовой,Такой бугристой шее. У шадровского пролетария. Зачем- то. Медалька чемпиона Украины. Вы не ругайтесь из- за чепухи. Ведь комната - не женщина,Оставить. Брюзжащих. Матерящихся соседей. Большое удовольствие,Поверьте. Я ухожу. Пожалуйста, проверьте. На кухне газ. И потушите свет. Я ухожу, Вы только не ругайтесь. Моя квартира не имеет стен, Ее картины не имеют рам. Она свистит, Смеется И течет, Визжит на поворотах. И кричит. Мои диваны в скверах,А комоды. Мои - Многоэтажные дома. В одном из них,Любезные соседи,Сидите вы,Как черти - в табакерке. Я ухожу. Вы только не ругайтесь. Мне весело. Какой блаженный бред - Поставить кошке клизму под диваном. И вылететь из ванной в вентиляцию,И пригласить любимую под крышу! Дивана нет. И ванной нет. И крыши нет. Целуй меня на площади Восстания! Гостиную мне эту предоставили. И жизнь,И ЖСК,И Моссовет! ПЕРВЫЙ ПОСЕТИТЕЛЬВ шашлычной шипящее мясо,Тяжелый избыток тепла. И липнет к ладони пластмасса. Невытертого стола. Окурок - свидетельство пьянки. Вчерашней - в горчичницу врос. Но ранние официантки. Уже начинают разнос. Торопят меню из каретки,Спеша протирают полы. И конусом ставят салфетки,Когда сервируют столы. Меж тем посетитель фронтально. Сидит от прохода левей. И знает, что жизнь моментальна, Бездумна, как пух тополей,Легка от ступни до затылка,Блаженно опустошена.. К руке прикипела бутылка, И хочется выпить вина. И он вспоминает, как силою Желаньязавлек ее.
0 Comments
Leave a Reply. |
AuthorWrite something about yourself. No need to be fancy, just an overview. Archives
November 2017
Categories |